Новаторский стиль игры на ударных инструментах, явившийся результатом слияния виртуозной техники, которую он приобрёл в юности, в годы музицирования в джазовых оркестрах и неуёмного темперамента самого музыканта, стал эталонным для всей рок-музыки в целом и возвёл Бейкера в статус культового инструменталиста и образца для подражания всех барабанщиков, от Джона Бонэма из Led Zeppelin до Ларса Ульриха из Metallica. А эксцентричное поведение на сцене и за её пределами, вместе со сложным характером и яркой внешностью, сделали его одним из живых воплощений рок-н-ролльного стиля жизни, со всеми достоинствами и пороками ему присущими.
Питер Эдвард Бейкер родился 19 августа 1939 года в одном из рабочих районов Лондона. Ему было четыре года, когда его отец, строитель по профессии, погиб на войне. В детстве у Джинджера была единственная мечта — поучаствовать в велогонке “Тур де Франс”. Он целыми днями накручивал километры на велосипеде, готовясь к изнурительному марафону, но в один из дождливых дней 1956 года на шестнадцатилетнего подростка, катавшегося по городским улицам, налетело такси, разнеся на кусочки его велосипед. Однажды на вечеринке друг Джинджера уговорил его сесть за ударную установку. Бейкер оказался настоящим самородком. “Хай-хэт, бочка, тарелки - я как-то сразу в них разобрался, сам не знаю как”, - говорил потом он. Про новый велосипед Джинджер тут же забыл: теперь ему нужны были только барабаны. Кроме этого, в тот вечер выяснилось, что он может продержаться за установкой гораздо дольше других присутствовавших там музыкантов. “Велосипедные тренировки отлично подготовили меня для барабанов”, - с гордостью замечает Бейкер.
К семнадцати годам молодой барабанщик зарабатывал шестнадцать фунтов в неделю, играя традиционный нью-орлеанский джаз в местном оркестре. Бейкер часами изучал тайны ритма, учился писать музыку и совершенствовал свою установку. “С Джинджером время течет по-другому, — вспоминает джазовый гитарист Билл Фризел, записывавшийся с ним в 90-х. — Попросите сотню барабанщиков сыграть вам какой-нибудь ритм, а Джинджер все равно сделает это по-своему». Еще тинейджером Бейкер активно тусовался с джазменами в лондонском районе Сохо, тогдашнем европейском центре культуры битников. От своего гуру, английского джазового ударника Фила Симена, он узнал об африканских ритмах. “Джинджер был первым барабанщиком, осознавшим значимость неевропейских ритмов и создавшим на их основе коммерчески приемлемый стиль”, — говорит Чип Стерн, продюсер одного из поздних джазовых альбомов Бейкера. Также именно Симен познакомил его с героином. Джинджер был одинок и наркотики помогали ему отвлечься. К тому же, героин тогда воспринимался как обязательная составляющая трагической биографии артиста.
К семнадцати годам молодой барабанщик зарабатывал шестнадцать фунтов в неделю, играя традиционный нью-орлеанский джаз в местном оркестре. Бейкер часами изучал тайны ритма, учился писать музыку и совершенствовал свою установку. “С Джинджером время течет по-другому, — вспоминает джазовый гитарист Билл Фризел, записывавшийся с ним в 90-х. — Попросите сотню барабанщиков сыграть вам какой-нибудь ритм, а Джинджер все равно сделает это по-своему». Еще тинейджером Бейкер активно тусовался с джазменами в лондонском районе Сохо, тогдашнем европейском центре культуры битников. От своего гуру, английского джазового ударника Фила Симена, он узнал об африканских ритмах. “Джинджер был первым барабанщиком, осознавшим значимость неевропейских ритмов и создавшим на их основе коммерчески приемлемый стиль”, — говорит Чип Стерн, продюсер одного из поздних джазовых альбомов Бейкера. Также именно Симен познакомил его с героином. Джинджер был одинок и наркотики помогали ему отвлечься. К тому же, героин тогда воспринимался как обязательная составляющая трагической биографии артиста.
В 1962 году джаз в Англии стал уступать по популярности ритм-н-блюзу. Не желая играть элитарную музыку, Бейкер заменил молодого Чарли Уоттса, ушедшего в только формирующийся состав The Rolling Stones, в группе британского блюзового пионера Алексиса Корнера Blues Incorporated. В ней он играл вместе с клавишником Грэмом Бондом, саксофонистом Диком Хекстоллом-Смитом и басистом Джеком Брюсом. Однажды на прослушивание в группу пришёл певец по имени Мик Джаггер. “Нарисовался какой-то женственный подросток, он мне сразу не понравился, - вспоминает Бейкер. - Как музыкант он был туп до крайности. Алексис попросил меня дать Джаггеру шанс спеть во время намеченного проигрыша. Но там должно было быть моё соло!”. Тогда Бейкер и Брюс стали издеваться над новичком, играя сложные джазовые ходы, к которым Джаггер не был готов.
Устав выступать за гроши, Джинджер, по его словам, “решил опопсеть и играть более привлекательную для публики музыку”. Вместе с Брюсом и Бондом они организовали ритм-н-блюзовую группу Graham Bond Organisation, быстро ставшую одним из наиболее влиятельных лондонских составов. По мнению современников они были для музыкантов тем, чем Beatles были для слушателей”. Уже в те годы Бейкер и Брюс прославились своими ссорами. Однажды, после того как Бейкер ударил Брюса в затылок барабанной палочкой, жестокая драка началась прямо посреди концерта. Позднее, когда Грэм Бонд, подсевший на героин, уже не мог возглавлять группу, Джинджер взял власть в свои руки и уволил Джека. Однако и сам Бейкер уже находился в цепких лапах наркотиков. Как-то вечером его тогдашняя жена искала в Брайтоне джазовый клуб, где он играл со своей группой: “Я нашла его быстро - по лужам блевотины, которые Джинджер оставлял по пути в клуб”.
Тем временем Бейкер, потусовавшись с Эриком Клэптоном, предложил ему создать вместе новую группу. Клэптон, уже имевших своих преданных поклонников, немедленно согласился. Но, к ужасу Бейкера, в качестве третьего участника Эрик предложил никого иного, как Джека Брюса. Выступить с этим предложением его угораздило прямо с пассажирского сиденья автомобиля - Бейкер был за рулём и по воспоминаниям перепуганного Клэптона, едва не въехал в дерево. Клэптон видел, как они вместе играли на концерте, и пара произвела на него впечатление “хорошо смазанного механизма”. Басист и барабанщик на время отложили конфликты, для того чтобы с помощью блюзовых риффов Клэптона стать первой супергруппой в истории рок-музыки Cream определили новый формат - мощное трио, в игре которого звучание инструментов доминировало над вокалом. За последующие пару лет благодаря таким хитам, как “White Room”, ”Crossroads” и “Sunshine Of Your Love” Cream продали по всему миру пятнадцать миллионов пластинок.
Однако вскоре то, что начиналось как детище Бейкера, вышло из-под его контроля. Благодаря группе Cream Клэптон окончательно стал иконой рок-музыки, а роялти (авторский гонорар с продажи пластинок) за песни получали Браун с Брюсом. “Cream были обречены через три месяца после своего рождения, - о признаёт Бейкер. - Это была моя группа, а Джек пытался меня из неё уволить! Я вообще нигде не указан как автор песен. Это меня будет злить до конца жизни”. Именно эти записи проложили дорогу тяжелому металлу и музыкальным излишествам прогрессивного рока, однако Бейкер не ощущает гордости за такое наследие: “Говорят, что Cream породили хэви-метал. Если это так, то нам стоило сделать аборт”.
Весь недолгий период существования группы Клэптону приходилось быть “громоотводом” во время грозовых выяснений отношений между соратниками по группе. Впрочем, он по сей день уважительно отзывается об обоих: на вопрос, можно ли поставить в один ряд с Бейкером Кита Муна из The Who и Джона Бонэма из Led Zeppelin, Клэптон не задумываясь ответил: “Нет, ни в коем случае! Это принципиально иной уровень”.
В 1968 году Cream дали два прощальных концерта в Royal Albert Hall в Лондоне, а на следующий год Клэптон вместе со Стивом Уинвудом и Бейкером собрали новую супергруппу Blind Faith. “Да, Джинджер серьезно поработал локтями, чтобы попасть туда, - вспоминает участник группы Bad Company Саймон Кирк, выступавший вместе с Blind Faith. - Но, к чести Джинджера, надо сказать, что на барабанах он просто чума”. В то время Бейкер выглядел как стероидная версия Яна Андерсона из Jethro Tull: долговязая, тощая фигура, бесформенная копна рыжих волос, давшая ему прозвище “Джинджер”, неряшливые клетчатые рубашки и по-жабьи выпученные глаза - самая известная композиция Бейкера, пятиминутное соло из первого альбома Cream, очень кстати называется “Toad” - “Жаба”.
Музыканты Blind Faith продержались вместе менее года, а затем Клэптон покинул группу. Отчасти виной этому стали наркотические привязанности Бейкера. “Однажды я посмотрел ему в глаза и понял, что он снова начал колоться, - написал Эрик позднее в своей автобиографии. - Я почувствовал, что снова надвигается тот самый кошмар, который окутывал Cream”. У Бейкера остались иные воспоминания: “Моя зависимость не имела отношения к тому, что Blind Faith развалились. Я вообще тогда ничего не принимал, только в конце американского тура снова покатился. Просто я тогда был мерзким человеком. Думаю, Эрик просто хотел от меня отделаться”.
В 1968 году Cream дали два прощальных концерта в Royal Albert Hall в Лондоне, а на следующий год Клэптон вместе со Стивом Уинвудом и Бейкером собрали новую супергруппу Blind Faith. “Да, Джинджер серьезно поработал локтями, чтобы попасть туда, - вспоминает участник группы Bad Company Саймон Кирк, выступавший вместе с Blind Faith. - Но, к чести Джинджера, надо сказать, что на барабанах он просто чума”. В то время Бейкер выглядел как стероидная версия Яна Андерсона из Jethro Tull: долговязая, тощая фигура, бесформенная копна рыжих волос, давшая ему прозвище “Джинджер”, неряшливые клетчатые рубашки и по-жабьи выпученные глаза - самая известная композиция Бейкера, пятиминутное соло из первого альбома Cream, очень кстати называется “Toad” - “Жаба”.
Музыканты Blind Faith продержались вместе менее года, а затем Клэптон покинул группу. Отчасти виной этому стали наркотические привязанности Бейкера. “Однажды я посмотрел ему в глаза и понял, что он снова начал колоться, - написал Эрик позднее в своей автобиографии. - Я почувствовал, что снова надвигается тот самый кошмар, который окутывал Cream”. У Бейкера остались иные воспоминания: “Моя зависимость не имела отношения к тому, что Blind Faith развалились. Я вообще тогда ничего не принимал, только в конце американского тура снова покатился. Просто я тогда был мерзким человеком. Думаю, Эрик просто хотел от меня отделаться”.
В итоге лишь смерть другого музыканта заставила Бейкера задуматься о переменах в своей жизни. В ту ночь, когда умер Джими Хендрикс, в сентябре 1970 года, Бейкер сидел в туалетной кабинке в гостинице в лондонском аэропорту и колол себе героин. Бейкер остался в живых, пережив одну из своих самых опасных передозировок, а Хендрикс погиб, захлебнувшись собственной рвотой после приёма снотворного на другом конце Лондона, в отеле “Samarkand”. Разбитый новостью о смерти друга и отчаявшийся избавиться от наркотиков, Джинджер бросил сцену. В 1971 году Бейкер решил совершить путешествие из Англии в Нигерию на своем автомобиле Range Rover. Там музыкант планировал погрузиться в изучение африканских барабанов. “Я ему говорил, что ехать придется через моря и пустыни, — рассказывает Тони Палмер, снимавший фильм об этом путешествии. — На что Бейкер мне ответил: “Ну и отлично!”. Джинджер ехал по пустыне примерно в той же манере, что и играл на барабанах - жмешь на педаль и надеешься на лучшее. Позиция у него была примерно такая: “Да в жопу всё! Я сделаю это и никто меня не остановит”.
Прибыв в Лагос, Бейкер основал первую 16-дорожечную звукозаписывающую студию на Черном континенте и подружился со звездой афробита Фелой Кути. Выступая с ним перед стотысячными толпами, музыкант прославился на всю страну как “Ойинбо” (“Белый”) барабанщик. “Если Джинджер хочет играть джаз, он будет его играть, - говорит нигерийский барабанщик Тони Ален. - Если ему хочется играть рок, он соберет Cream. Он переедет в Нигерию, если ему нужен афробит. Где бы и что бы он ни играл, повсюду с ним будут его уникальные саунд и ритм. Он понимает афробит лучше любого человека с Запада.” В отличие от своего друга-революционера Фелы Кути, Бейкер оказался вхож в местный поло-клуб, членами которого состояли высшие чины нигерийского диктаторского режима. Они держали пари, долго ли этот белый продержится на диком пони. Бейкер сумел не упасть и понял, что его страсть к спорту испытала новое рождение.
Однако со всем остальным у музыканта продолжались проблемы. Бейкер крупно поскандалил с партнерами по бизнесу, и те привлекли вооруженных людей из полиции, чтобы пригрозить ему. Ударнику пришлось за ничтожные деньги продать свою студию и вернуться обратно в Лондон. Оставшись с совершенно пустыми карманами, Джинджер начал торговать наркотиками, чтобы хватало на собственную дозу. Теперь вместо того, чтобы играть с Клэптоном, Бейкер занимался доставкой кокаина в студию, где тот записывался. “Это было не слишком-то весело, - рассказывает Джинджер. - Примерно в это время умер Кит Мун. Его менеджер говорил мне: “Ты должен помочь Муни. Ты единственный человек, которого он послушает”. Но у меня тогда своих проблем хватало”.
В конце концов Бейкер решил расстаться с пагубной привычкой к наркотикам и снова уехал из Англии, разведясь с женой. Попытки заниматься фермерством, разведением лошадей и даже сделать карьеру голливудского актёра, в купе с ещё двумя распавшимися браками, финансовые проблемы и суды с налоговыми органами США отняли у Джинджера двадцать лет жизни и подорвали его здоровье. Обрести себя он смог только в начале двухтысячных, поселившись в ЮАР на приобретённой, за отсуженные-таки у бывших коллег по Cream роялти, ферме в окружении лошадей, собак и в компании чернокожей девушки, с которой он познакомился по интернету. Оседлая жизнь мало изменила характер и темперамент Бейкера - он по-прежнему играет в поло, склочничает с соседями-фермерами, продолжает выпускать альбомы, экспериментируя в самых разных жанрах - от джаз-рока до world music и судится со всеми и по любому поводу.
Однажды Джинджер нанял местную банковскую служащую, чтобы она выполняла функции его личного бухгалтера, и теперь полагает, что Ноко ограбила его на 50000 долларов. (Сама африканка утверждает, что у них был роман и Бейкер сам разрешил ей перевести эти деньги на свой счет.) В суде музыкант предложил заседателям снять штаны, чтобы показать им свой пенис: “У меня там есть шрам, описать который может только та женщина, которая со мной спала”. Судья отклонил это предложение. “К несчастью, Джинджер всегда щедр с теми, кому доверять стоит меньше всего. Они видят его слабые стороны и начинают его доить. А он никогда не учится на собственных ошибках” - говорит сын ударника Кофи Бейкер, тоже барабанщик, живущий в Лос-Анджелесе. (Кроме Кофи, у Бейкера есть еще две дочери - все от первого брака.) Ему вторит бывшая жена Джинджера Карен Лукс: “Как только приходил чек с авторскими отчислениями, деньги моментально исчезали. Мальчишкой у него совсем не было денег, и поэтому он до сих как ребенок: сразу тратит все, что попадает ему в руки”.
Однажды Джинджер нанял местную банковскую служащую, чтобы она выполняла функции его личного бухгалтера, и теперь полагает, что Ноко ограбила его на 50000 долларов. (Сама африканка утверждает, что у них был роман и Бейкер сам разрешил ей перевести эти деньги на свой счет.) В суде музыкант предложил заседателям снять штаны, чтобы показать им свой пенис: “У меня там есть шрам, описать который может только та женщина, которая со мной спала”. Судья отклонил это предложение. “К несчастью, Джинджер всегда щедр с теми, кому доверять стоит меньше всего. Они видят его слабые стороны и начинают его доить. А он никогда не учится на собственных ошибках” - говорит сын ударника Кофи Бейкер, тоже барабанщик, живущий в Лос-Анджелесе. (Кроме Кофи, у Бейкера есть еще две дочери - все от первого брака.) Ему вторит бывшая жена Джинджера Карен Лукс: “Как только приходил чек с авторскими отчислениями, деньги моментально исчезали. Мальчишкой у него совсем не было денег, и поэтому он до сих как ребенок: сразу тратит все, что попадает ему в руки”.
За свою жизнь Бейкер уделил немало времени велогонкам и поло, и теперь почти все его ребра переломаны, одна рука покалечена, а передние зубы выбиты. Недавно у ударника нашли дегенеративные изменения в позвоночнике и диагностировали начало эмфиземы. “Бог наказывает меня за мои прошлые грехи тем, что сохраняет мне жизнь, сделанную из боли” - с горечью констатирует Бейкер. Однако в 2005 году, когда произошло мимолетное объединение Cream, люди, пришедшие на концерт группы в Нью-Йорке, стали свидетелями свирепой драки Бейкера с басистом Джеком Брюсом. “Нам с Джинджером лучше не оказываться рядом, - позднее объяснял Брюс. - Теперь мы счастливо сосуществуем, проживая на разных континентах. Хотя, я бы все-таки попросил его перебраться еще куда-нибудь подальше, а то он как-то слишком близко”.
Документальный фильм о жизни музыканта, снятый в 2013 году американским режиссёром Джеем Балгером, называется "Остерегайтесь мистера Бейкера", что вполне соответствует характеру его героя.
Документальный фильм о жизни музыканта, снятый в 2013 году американским режиссёром Джеем Балгером, называется "Остерегайтесь мистера Бейкера", что вполне соответствует характеру его героя.
После смерти других пионеров-ударников своего поколения - Бонэма, Муна и Мича Митчелла - Джинджер продолжает жить, выкуривая по три пачки в день. Такое ощущение, что он остается на плаву лишь благодаря своей злобной извращенности и маниакальной жестокости, пронизывающей всю его жизнь и игру. “Если бы после крушения самолета выжил только один человек, это был бы Джинджер, - говорит его первая жена Элизабет Энн Бейкер. - Дьявол заботится о тех, кто ему принадлежит”.
Правда это или нет, неважно - главное, что легендарный музыкант до сих пор “держится в седле” в прямом и переносном смысле, продолжая радовать своим творчеством многочисленных поклонников его таланта по всему миру.
Правда это или нет, неважно - главное, что легендарный музыкант до сих пор “держится в седле” в прямом и переносном смысле, продолжая радовать своим творчеством многочисленных поклонников его таланта по всему миру.
Долгих лет тебе, Джинджер Бейкер - старый ты чёрт!
© Влад Довлатов, 2015
Оригинальная публикация на сайте Ногинск-Электросталь.рф
Комментариев нет :
Отправить комментарий